О ВЗАИМООТНОШЕНИИ ЭМОЦИЙ И ВЕГЕТАТИВНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ И ЗНАЧЕНИЙ ИХ В ПСИХИАТРИИ / МАСЛОВ Е.В.

МАСЛОВ Е.В.

Вегетативная нервная система при шизофрении (динамика вегетативных расстройств при шизофрении): Дис. ... д-ра мед. наук.- Ашхабад, 1938.- С. 23–28.

Как известно, одним из основных психопатологических симптомов шизофрении являются эмоциональные расстройства и в то же время это заболевание характеризуется необычайно большим количеством, частотой и разнообразием вегетативно-эндокринных расстройств. Этот факт послужил основанием для целого ряда клинических и экспериментальных исследований (Ющенко, Мотт, Осипов, Кюпперс, Берце, Эпштейн, Иванов-Смоленский, Гиляровский, Маслов, Залкинд, Браиловский, Малыкин, Сперанский В.Н., Малкин и др.), стремившихся вскрыть взаимоотношения эмоциональных и вегетативных расстройств при шизофрении и таким путем установить этиологию и патогенез этого огромного и многоликого сфинкса.

В этом отношении особенно интересны исследования Ющенко, Мотта и Осипо ва. Ющенко обнаружил нарушение окислительных и ферментативных процессов, а также и эндокринные расстройства при целом ряде душевных заболеваний. Мотт находил в большом проценте при шизофрении атрофию половых желез, мозгового вещества надпочечников, гипофиза и сосудистых сплетений желудочков. Осипов считает, что в основе шизофрении лежит эндогенно обусловленная дисфункция эндокринного аппарата, которая вместе с пониженной сопротивляемостью к токсину головного мозга обусловливает, так называемое, предрасположение к шизофрении. Вместе с этим он считает, что вегетативная система у шизофреников не работает регулярно; она дистактична в своей работе, как дистактичен в своей клинической картине и весь шизофреник.

Французские авторы (Арвье, Гийом, Вигуру, Леньель-Лавастин) явления так называемых ценэстезий, сопровождающихся симптомами страха и неприятными ощущениями во внутренних органах, связывают с поражением симпатической системы (симпатические узлы и периферические симпатические волокна).

Вскрытие связи и взаимоотношений между эмоциональными и вегетативными расстройствами при шизофрении является крайне заманчивой и многообещающей задачей и для проблемы эмоций, тем более, что за последние годы все больше и больше упрочивается взгляд на шизофрению, как на органический мозговой процесс, обусловленный каким-то токсикозом (Осипов, А. Мейер, Гиляровский, Снесарев, Бускаино, Серейский, Чалисов, Членов и Попова и др.). Так, Осипов основным при шизофрении считает плюригландулярную недостаточность, вследствие которой гормоны патологически функционирующих эндокринных желез оказывают токсическое влияние на мозговую ткань и на вегетативную нервную систему. За это же по некоторым авторам (Бергер, Гранская) говорит и исследование морфологии крови.

Снесарев, определяя шизофрению как токсикоз неизвестного происхождения, называет ее дистрофической энцефалопатией, которая, по его мнению, близко стоит к тем медленно наступающим дистрофиям, которые вызываются лучами Рентгена и радия, а отчасти и ипритом. По его мнению, для уяснения сущности яда при шизофрении надо помнить об аллергии, так как при ней вещества и сравнительно мало активные могут стать ядом для организма и для мозга. За это же говорят и патохимические исследования коры мозга (Пигини, Серейский и Топштейн, Чалисов). Серейский нашел при шизофрении грубые биохимические изменения в мозге. Чалисов, проведя исследование 20 случаев шизофрении на содержание лактацидогена в коре мозга по полям Бродмана нашел, что содержание лактацидогена имеет определенную топографию в мозговой коре; так, в коре правого полушария шизофреников содержание лактацидогена выше, чем в левом. В этом отношении заслуживают особенного внимания работы Бускаино и его школы, считающие шизофрению аминотоксикозом кишечного происхождения. Новейшие работы из лаборатории Чалисова (Чалисов, Вольфсон, Арутюнов, Овчаренко, Полищук) по исследованию интермедиарного обмена в мозгу шизофреников в значительной мере подтверждают концепцию Бускаино об аминотоксическом происхождении шизофрении.

За токсическое происхождение шизофрении в значительной степени говорят и эксперименты с искусственным вызыванием шизофрении. Так, Де-Ионг, вводя животным бульбокапнин, вызывал у них кататонические явления (каталепсию, негативизм) и вегетативные расстройства. Чалисов, на основании своих новейших работ с экспериментальным вызыванием бульбокапнином кататонии у человека, приходит к следующим интересным выводам.

1. Бульбокапнин вызывает у человека и животных картину кататонии, причем точкой приложения бульбокапнина, по-видимому, является вся нервная система в целом и что истинная кататония при воздействии бульбокапнином может получиться только у существ, имеющих мозговую кору.

2. В отношении обмена в головном мозгу человека при экспериментальной кататонии получается картина совершенно аналогичная таковой при шизофрении, что, по мнению Чалисова, является лишним доказательством правильности аминотоксической теории шизофрении, выдвигаемой Бускаино.

Барюк (доклад на 2-м Международном Неврологическом съезде в Лондоне в 1935 г.), вводя животным колибациллярные токсины, получал у них кататонические состояния. При кататонии колибациллярного происхождения у человека он получал хороший эффект от серотерапии. Кроме того, в желчи некоторых желтушных больных он нашел вещество, также вызывающее кататонию. На основании этих данных он думает, что заболевания печени и кишечника играют роль в происхождении кататонических состояний. За это же говорят и опыты с отравлением мескалином (Берингер, Александровский и др.) и наблюдения нашей клиники (Маслов, Стрелюхин, Ластовецкий) над гашишем, дающим шизофреноподобные картины. Крометого, целый ряд исследований определенно говорят за токсичность сыворотки, мочи и спинно-мозговой жидкости шизофреников (Гампер и Кроль и др.).

Упомянутые выше исследования подтверждаются также и гистопатологическими исследованиями (Альцгеймер, Шпильмейер, Клиппель, Лермитт, Гиляровский,Снесарев, Жозефи, Бускаино, Э. Цезарь и др.).

Так, Гиляровский, много работавший по гистопатологии шизофрении, считает, что при ней изменения обмена веществ идут в том направлении, что в организме происходит накопление ядовитых веществ, отравляющих нервную систему, при чем явления самоотравления организма особенно резко сказываются при кататонической форме шизофрении. В то же время Бускаино описал в коре шизофреников особые гроздевидные скопления, которые он считает аминами экстрацеребрального происхождения и которые, по его мнению, служат доказательством токсической природы этого заболевания. Жозефи многочисленные па тогистологические изменения, обнаруженные им при шизофрении, также считает токсического происхождения.

Проблема эмоций, питавшаяся долгое время рядом психологических теорий, зачастую носивших спекулятивный характер, со времени глубоких исследований Дарвина приобретает биологическую основу, которая особенно большое развитие получает в связи с появлением учения об эмоциях Джемса и Ланге. Периферическая теория эмоций Джемса — Ланге, явившаяся большим шагом вперед по сравнению с прежними спекулятивными рассуждениями и сводившая эмоции к висцеральным и сосудистым изменениям в организме, в дальнейшем подверглась значительным изменениям, ибо те явления, которым Джемс и Ланге придавали основное значение, оказались лишь дополнительными факторами. И, хотя в настоящее время является твердо установленной связь эмоций с сосудистыми, висцеральными и эндокринными изменениями, все же надо признать, что в основе эмоций лежат мозговые процессы (Рубинштейн, Карганов Н.).

Кроме того, эта теория и методологически оказалась не вполне выдержана; являясь сугубо биологической, она в то же время и дуалистична, так как постановка вопроса: что первично — физиологическое или психологическое — ошибочна.

Оба эти процесса неразрывны, ибо субъективно-психологическое является внутренней стороной определенных физиологических процессов (Орбели, Серейский,Карганов Н.).

Последующие экспериментальные исследования эмоциональных проявлений на животных и людях (Уотсон, Мак-Дауголл, Дюма), изучение эндокринных заболеваний и особенно эпидемического энцефалита (Экономо) — много дало для физиологического понимания эмоций (Кеннон, Крейль, Де-Кринио, Ющенко, Осипов, Серейский, Гаккебуш, Боген, Ферстер, Аставацатуров, Карганов Н., Чалисов и Молукало). Серейский нашел при аффектах определенные биохимические изменения крови, а Боген доказал присутствие в крови больных с депрессивной фазой циклофрении адреналиноподобных веществ.

Особенно в этом направлении много сделал Кеннон. Своими исследованиями он показал, что влияние эмоционального возбуждения на моторную деятельность кишечника не может быть объяснено ссылкой только на нервно-психическое состояние и что для полного понимания этих явлений необходимо учитывать и биохимические изменения в организме. Этот же ученый замечательными опытами на кошках показал, что эмоциональные переживания сопровождались выделением надпочечниками адреналина и повышенным выделением сахара. Эти данные Кеннона позже были подтверждены исследованиями Гаккебуша, а также Чалисова и Молукало на людях. Кеннон считает, что эмоции получают свое выражение при участии симпатической и парасимпатической систем, которые действуют антагонистично, причем этот антагонизм сопровождается соответствующим антагонизмом и в межуточном обмене (анаболизм, катаболизм) и является основой эмоционального антагонизма,который и в норме сопровождает эти процессы.

Кеннон, Льюис и Брейтон, удаляя оперативным путем у кошек всю симпатическую систему, показали, что отсутствие висцеральных реакций, с которыми Джемс и Ланге отождествляли эмоции, не ведет за собой выпадения эмоциональных реакций. Оперированные кошки, лишенные висцеральных ощущений, при виде собаки проявляли все внешние признаки эмоций. Мараньон, впрыскивая людям адреналин и вызывая все висцеральные изменения, которыми сопровождаются сильные эмоции (гнев, страх и др.), не наблюдал соответствующих чувств; испытуемые отмечали только сердцебиение, дрожание, побледнение и т.д. и иногда только эти органические ощущения напоминали прежде испытанные ими эмоции. Шеррингтон, рассекая спинной мозг собак, а также перерезая его в шейной части и блуждающие нервы, выключал таким образом все раздражения, идущие от сомы; несмотря на такое почти полное выключение органических ощущений, оперированные животные продолжали выражать признаки различных эмоций (страх, гнев, удовольствие и т.д.) (Цит. по Рубинштейну — «Основы психологии»).

Таким образом, все эти опыты являются экспериментальным опровержением периферической теории эмоций Джемса — Ланге и показывают, что проблема эмоций гораздо сложнее, чем она первоначально представлялась этим исследователям.

Ряд последующих работ (Бехтерев, Нотнагель, Хэд и др.) и особенно новейшие исследования Берда дают основание считать, что в физиологии эмоций большое значение принадлежит зрительному бугру. С другой стороны, Ферстер и Гагель экспериментально на людях (оперируя 7 случаев опухолей III желудочка) нашли, что давление на различные участки в области III желудочка вызывает двоякого рода явления: при давлении на гипоталамическую область получается гипоманиакальное состояние, а механическое воздействие на область четверохолмия вызывает сонливость и выключение сознания.

В настоящее время является уже прочно установленным, что медиальное ядро зрительного бугра, которое Хэд называет Nucleus essentialis, является органом примитивных эмоций, т.е. того элементарного чувственного тона, которым сопровождается восприятие различных раздражений, особенно исходящих от внутренних органов (Орбели, Аствацатуров). Как известно, это неопределенное чувство неприятного, а также элементарное чувство боли, без тонкого различения качества внешнего раздражителя, было названо Хэдом «протопатической» чувствительностью. Противоположной ей является, по мнению Хэда, «эпикритическая» чувствительность, составляющая фунцию коры и проявляющаяся в тонком различении качества внешнего раздражителя. Вместе с этим многими исследователями (Хэд, Рише, Стопфорд, Ферстер, Шеррингтон, Аствацатуров) принимается, что боль является очень близкой эмоции страха; боль — это примитивная эмоция. Так, по Аствацатурову, эссенциальное ядро зрительного бугра является субстратом как элементарных эмоций, так и элементарных болей. Вместе с этим он считает, что всякое эмотивное переживание (сознательное и бессознательное) отражается на зрительном бугре и влияет на болевые ощущения и, по его мнению, создание «эмоционального покоя» способствует установлению нормального взаимоотношения между корой и таламическими центрами и составляет основу психотерапевтического воздействия на боли.

Наряду с этим хорошо известно, что зрительные бугры теснейшим образом связаны с симпатической системой, а по мнению Орбели, они являются и высшими центрами этой системы. Последнее обстоятельство делает понятным почему при сильных эмоциональных возбуждениях получается большое и разнообразное количество вегетативных явлений. Сильное раздражение эмоциональных аппаратов распространяется диффузно по всей вегетативной нервной системе и обусловливает эти явления.

Что же касается анатомо-физиологического механизма, лежащего в основе висцеро-эмотивного переключения при раздражении внутренних органов (например переход нарушения сердечной деятельности в эмоцию страха при грудной жабе), то это объясняется корреляцией между различными ядрами зрительного бугра, а именно переходом болевого ощущения из вентролатерального ядра (где заканчиваются соматические чувствительные волокна) на нуклеус эссенциалис (Nucleus essentialis), раздражение которого, как упоминалось выше, составляет физиологическую основу примитивных, не зависимых от сознания, эмотивных переживаний (Хэд, Орбели, Аствацатуров).

По мнению этих исследователей, в сочетании боли и чувства страха заключается наиболее простая и филогенетически наиболее древняя форма сомато-психического переключения. Наряду с такой анатомо-физиологической корреляцией, существует еще и гормонально-вегетативная корреляция, лежащая в основе висцеро-эмоционального переключения. Как известно, трудами Кеннона и Крайля установлено, что эмоция гнева связана с повышенным выделением адреналина, повышением тонуса симпатической нервной системы и повышением функций печени в отношении мобилизации сахара. За это же может говорить и наличие специфических эмотивных переживаний, наблюдающихся при измененной деятельности различных внутренних органов. Так, является общеизвестным, что при внезапном расстройстве сердечной деятельности появляется эмоция страха; при заболевании печени — гневная раздражительность; при расстройстве желудочной функции наблюдается вялость, апатия, отвращение к окружающему; при затруднениях к опорожнению полостных органов и переполнении их — особое чувство беспокойства (Аствацатуров).Несмотря на эти интересные исследования, проблема эмоций ими полностью еще не решается. Ряд дальнейших исследований говорит за то, что зрительный бугор не является последним этапом, которым регулируются эмоции, и что в этом регулировании играет большую роль связь зрительного бугра с мозговой корой.

Огромное число исследований, проведенных для выяснения физиологии эмоций, сводятся в итоге к тому положению, что современная физиология эмоций может быть или кортико-таламической, или таламо-кортикальной (Дюма, Рубинштейн). Нам кажется, что историческое рассмотрение развития психики, сознания, говорит в пользу первого взгляда и что надо различать примитивные эмоции — удовольствия, неудовольствия, — связанные с органическими ощущениями и эмоции — чувства, являющиеся сложными образованиями, свойственными только человеку и обусловленными его социальным бытием. Эмоции являются сложным процессом и в их протекании участвуют и сосудистые, и висцеральные, и эндокринные, и вегетативные изменения, но дифференцированное определение, в особенности у человека, они получают только в мозговой коре.

В результате всех этих исследований, а также благодаря изучению эндокринных заболеваний и особенно летаргического энцефалита (Ющенко, Аствацатуров, Осипов, Карганов Н.), теперь прочно подведена под эмоции материалистическая база и в настоящее время вегетативно-гормональная и биохимическая основа эмоций не вызывает уже сомнений.

Вместе с этим необходимо отметить, что наша советская психология и физиология, проводя последовательно монистически-материалистический взгляд на природу психики, на основе диалектического материализма считает, что эмоции являются субъективной стороной определенных, объективно наблюдаемых физиологических явлений. Оба эти феномена (физиологический и психический) возникают в результате того, что «физические явления внешнего мира, действуя на физический организм человека, вызывают в нем определенное состояние деятельности, имеющее двоякого рода проявления: объективные, извне наблюдаемые (физиологические процессы) и субъективные, — которые человек переживает только сам — психические процессы» (Орбели).

Тесная связь психики с различными отделами вегетативной системы начинает находить все большее и большее отражение в новейших исследованиях как советских, так и заграничных ученых. В этом отношении значительный интерес представляют экспериментальные исследования Александровского о психопатологических изменениях при мескалиновом отравлении; последний нашел, что при этом отравлении вегетативные расстройства среди других симптомов являются ведущими и наиболее стойкими и сопровождаются неприятными субъективными переживаниями.

Интересный вопрос о связи эмоциональных и вегетативных процессов не является еще окончательно разрешенным, но определенные пути к его разрешению уже намечены и имеющиеся экспериментальные и клинические данные говорят, что в этом вопросе мы стоим на правильном пути.

На основании всего изложенного ясным становится, какое большое значение для психиатрии вообще и, в частности, для понимания сущности шизофрении имеет изучение вегетативной нервной системы, ибо всякого рода эмоции сопровождаются определенными вегетативными сдвигами, а также изменениями в гуморальной среде и в интермедиарном обмене.

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС^®