II

Итак, прежде всего, имеет ли эта группа специальное качество?

История вопроса показывает, что старинные наблюдатели различали среди более тяжелых болезней человека какие-то менее серьезные расстройства, отличающиеся причудливостью, непостоянством своих признаков.

Дренкан (Drenkahn), Шателен (Chatelain), Арндт (Arndt)¹ и другие авторы приводят достаточно данных за то, что все современные «неврозы» были известны уже очень давно. Сиденгем (Sydengam) хорошо знал истерию, которую назвал протеем за ее способность принимать всевозможные формы; истерию и ипохондрию этот автор сводил к какимто изменения в крови, но, в конечном счете, усматривал ее сущность в «атаксии» жизненных духов.

Еще раньше Жан Фернель (Jean Fernel) в 1540 году говорил, что нервность зависит от неких «паров» — vapores, поднимающихся от видоизмененного в своем составе семени или менструальной крови и своим при сутствием влияющих на общее самочувствие человека. Эта теория, несмотря на ее метафизичность, однако, провозгласила идею о том, что общие расстройства самочувствия должны иметь какую-то материальную основу, которая, как мы сказали бы в настоящее время, подлежит ведению биохимии.

Теория «паров» господствовала в науке почти до конца XVIII столетия. В 1765 году была сделана первая попытка выделить из числа болезней, приписываемых «парам», «простую нервность», «ипохондрическое» и «истерическое» расстройство в качестве специальных заболеваний нервной системы. Эта попытка была сделана Уиттом (Whytt), а в 1776 году Келлен (Cullen) в своем «Медицинском руководстве» впервые обозначил эту группу термином неврозы, подчеркивая этим названием ее специально-неврогенный характер, но еще не проводя существенного отличия между органическими и функциональными болезнями.

На этой первоначальной стадии изучения неврозы обнимали обширное место: сюда до последней трети XIX столетия входили самые разнообразные картины, как-то: хорея наряду с сухоткой спинного мозга, водобоязнь вместе с эклампсией, столбняком, меланхолией, эпилепсией, причем в эту группу охотно включали все те вновь открытые болезни, происхождение которых было неизвестно. Таким образом, в отделе неврозов в 1870 году появился паркинсонизм, потом Базедова болезнь и т.д. Однако, уже начиная с 60 годов, после работ Ромберга, Вюльпиана, Шарко и быстро подвигавшихся вперед успехов патологической анатомии и микроскопической техники — резко проведена была демаркационная линия между нервными болезнями с определенным анатомическим субстратом и другой категорией нервных болезней, для которых такой субстрат не найден. И тогда именно к этой второй категории стали прилагать термин неврозы. Это выразилось в формулировке Брошена (Brochain), определившего неврозы как «все те болезни, которые состоят в расстройстве нервных функций, но не зависят необходимо от какого-либо заметного анатомического изменения». Принятое огромным большинством авторов, такое определение неврозов как болезней «без субстрата» (или с неизвестным субстратом) выставило, таким образом, первое провизорное и притом чисто отрицательное качество для всей этой группы. Но полная неудовлетворительность такого критерия сразу бросалась в глаза. Было замечено (Аксенфельд — Axenfeld, Юшар — Huchard), что здесь перед нами лишь одна «амальгама фактов, сходных между собою в одном только отношении, что природа их нам неизвестна а это не что иное, как наше незнание, возведенное в степень нозологической единицы». Такое, находившееся в резком противоречии с установками всей остальной медицины «нематериальное» понимание неврозов, претерпевало удар за ударом по мере успехов бактериологии и патологической анатомии. Из чересчур широких рамок стали постепенно выпадать одна за другою органические, инфекционные, интоксикационные и другие болезни.

В отделе неврозов осталось только несколько названий: многовековая истерия, рядом с нею выделенная американцем Бирдом неврастения, еще более юная по возрасту психастения Пьера Жана, частично совпадающая с неврозом навязчивых состояний немецких авторов и так называемый «невроз страха» Фрейда (относимый некоторыми авторами всецело к психастении) вместе с неврозом ожидания Крепелина и Исерлина, с профессиональными неврозами (писчая судорога и т.д.) и, наконец (опять-таки, так называемый) травматический невроз, до сих пор имеющий, по мнению многих, какое-то касательство к некой гипотетической микроорганике. Наряду с этими большими неврозами (grandes neuroses) образовалось множество частичных неврозов или органоневрозов (Organneurosen), поражающих то сердце, то кишечник, то желудок, половую сферу и проч. Эти неврозы органов сделались предметом совместного изучения врачей самых различных специальностей, в первую очередь — терапевтов и урологов, причем, однако, с течением времени на эту область стали самым решительным образом претендовать невропатологи и психиатры, ставившие местные расстройства в прямую связь с более общими уклонениями нервно-психического аппарата в его целом. Однако, и общие неврозы и неврозы органов, в этом новом периоде их изучения, сохранили все тот же отрицательный признак, каким обладала первоначальная более широкая группа: они оставались по-прежнему болезнями «без определенных органических поражений», причем, однако, к этому определению делалась существенная поправка — «без органических поражений, открываемых современными методами исследования» (Реймон — Raymond, 1907). При этом огромное большинство исследователей признавало, что в основе невротических симптомов лежат тончайшие молекулярные изменения (Верагут — Yeraguth, 1910, Гольдшейдер — Goldscheider, 1919, Сали — Sahli, 1923 и др.). Первоначально отрицательное качество заменено было положительным: неврозы — суть расстройства, зависящие от мельчайших молекулярных или нутритивных изменений нервной системы. Все это учение, взятое в его целом, от мифических «паров» до гипотетических, тончайше структурных и биохимических изменений может быть определено как морфофизиологическая теория неврозов — название, предложенное А.И. Ющенко. Указаное направление вошло в русло той патофизиологической ориентации, которую Мейнерт и Вернике проводили в психиатрии.

Но если невроз противопоставлялся органическому заболеванию как основанному на более грубых изменениях нервного вещества, то слово это употреблялось еще и в ином смысле: невроз противопоставлялся психозу, как чему-то качественно отличному от него. Принято было говорить в соответствующих случаях: это не психоз, а только невроз. В таком категорическом подразделении (или-или) сказывались некоторые условности медицинской практики, вынужденной жертвовать иногда научной истиной ради житейских или психотерапевтических соображений, а в невозможности во многих конкретных случаях провести между этими двумя отделами патологии точную демаркационную линию сказывалась недостаточная определенность того и другого понятия, особенно же понятия «невроз».

¹ Drenkahn. — Die NervositätInfrüheren Jahrhunderten und in neurer Zeit. München, 1906; Chatelain. — La folie, Neushatel, 1888; Arndt —Vie Neurastenie. Leipzig, 1885.

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС^®