Пути развития пограничной, так называемой малой, психиатрии

Параллельно с пересмотром теоретических положений о сущности психического заболевания происходит и серьезная перестройка в практической деятельности врача.

За последние десятилетия в психиатрии все возрастает интерес к изучению более легких форм психических заболеваний, в патогенезе которых преобладают функционально-динамические расстройства. При изучении болезненных форм все больше внимания уделяется диагностике ранних стадий болезни. Постепенно изменяются контингенты больных, обслуживаемых психиатрами.

За психиатрической помощью обращаются не только больные, страдающие выраженными формами психического заболевания, но и лица с легкими нервно-психическими отклонениями (реактивно-психогенные состояния, неврозы, аномальные личности).

Понятно, что при изменении состава обслуживаемых больных возникла необходимость пересмотра лечебно-диагностической деятельности врача, тактики и методов терапевтического воздействия. Перед психиатрами стала новая задача — лечить больных «в жизни», в условиях диспансера и поликлиники, не отрывая их от общественной и трудовой деятельности. Труд и общественная работа стали для этих больных новыми могучими лечебными факторами.

Расширились связи психиатров с другими специалистами, так как легкие психические расстройства, связанные с функционально-динамическими расстройствами высшей нервной деятельности, наблюдаются при самых разнообразных соматических заболеваниях. Поэтому клиника различных невротических состояний интересует не только психиатров и невропатологов, но и терапевтов, педиатров и других специалистов.

Изучение пограничных форм психических расстройств и начальных стадий психических заболеваний в отечественной психиатрии началось уже давно. О.В. Кербиков в историческом очерке развития учения о психопатии приводит ряд фактов, доказывающих, что уже в 80-х годах прошлого столетия в отечественной психиатрии изучалась проблема психопатий (И.М. Балинский, О.А. Чечот, В.X. Кандинский, В.М. Бехтерев). В конце прошлого и в начале текущего столетия уже были проведены фундаментальные клинические исследования, посвященные клинике неврозов и патологических личностей (С.А. Суханов, П.Б. Ганнушкин, Ю.В. Каннабих и др.).

Систематическое планомерное изучение пограничных форм началось главным образом после Великой Октябрьской социалистической революции. Уже в начале своего пути советская психиатрия значительно расширила задачи в области профилактики психических заболеваний. Наряду с реконструкцией больничной помощи было начато развертывание внебольничной сети и психоневрологических санатори ев. В 1928 г. организуется специальный научно-исследовательский институт невро-психиатрической профилактики (Л.М. Розенштейн). Почти заново был создан новый раздел психиатрии детского возраста.

Параллельно с развитием профилактического направления в советской психиатрии меняется и характер научно-исследовательской деятельности. Значительно больше внимания уделяется изучению пограничных форм психических заболеваний, повышается интерес к проблеме психопатий (П.Б. Ганнушкин, Е.К. Краснушкин,М.О. Гуревич, В.П. Осипов), психогенных реакций (Ю.В. Каннабих, А.Н. Буне ев, П.М. Зиновьев). При изучении клиники больших психозов фиксируется внимание главным образом на более легких стертых формах и ранних стадиях психического заболевания (В.А. Гиляровский, П.Б. Ганнушкин, Л.М. Розенштейн и др.).Более интенсивно изучаются так называемые экзогенные формы психических расстройств, обусловленных инфекциями, травмами и интоксикациями нервной системы, в отношении которых предупредительные мероприятия являются наиболее эффективными.

Развивается совершенно новый раздел теории и практики советской психиатрии — психогигиена и психопрофилактика. Л.М. Розенштейн совместно с сотрудниками руководимого им Института невро-психиатрической профилактики (И.А. Бергер, Т.И. Гольдовская, С.И. Гольденберг, Б.Р. Гурвич, Е.Н. Каменева, И.Г. Равкин, А.А. Чернуха) разрабатывают теоретические основы психогигиенической и психопрофилактической работы.

Изучение пограничных форм психических расстройств развивалось особенно интенсивно в новом разделе советской психиатрии — психиатрии детского возраста. В этих исследованиях были представлены клинические особенности психогенных реакций, неврозов, а также психопатических и психопатоподобных состояний у детей (М.О. Гуревич, В.А. Гиляровский, Н.И. Озерецкий, Е.А. Осипова, А.И. Винокурова, С.С. Мнухин, Т.П. Симпсон, Г.Е. Сухарева и др.). Характерной особенностью исследовательской работы в области пограничной психиатрии детского возраста является то, что она строилась на принципиальной основе единства и неделимости клинической и организационной работы. Параллельно с разработкой вопросов клиники отдельных форм пограничных состояний строилась и специальная сеть учреждений для таких детей. В этом отношении очень много было сделано Е.А. Осиповой, посвятившей свою научную и практическую деятельность делу организации психоневрологической помощи детям.

Таким образом, постепенно развивается новая область психиатрических знаний, которая получает название «малой», пограничной психиатрии. Уже в первые десятилетия развития советской психиатрии становится очевидным, что «малая» психиатрия имеет чрезвычайно большое значение. О большом значении «малой» психиатрии и сложности ее изучения очень хорошо было написано П.Б. Ганнушкиным: «Малая психиатрия, психиатрия пограничная, есть область несравненно более тонкая, область более сложная, требующая гораздо большего опыта, навыков и знаний, чем психиатрия большая, где дело идет о душевнобольных в узком смысле слова». Чем больше внимания уделяли изучению пограничных форм психических заболеваний, тем яснее становилось, что клинические исследования в этой области очень важны и для более углубленного понимания сложной по своей структуре картины «больших» психозов, так как очень часто корни патогенного воздействия на организм уходят далеко от начала манифестного начала психического заболевания.

П.Б. Ганнушкиным был точно очерчен круг вопросов «малой» психиатрии. Большой заслугой П.Б. Ганнушкина является и то, что он с предельной ясностью доказал, как важно изучить «болезненную почву», на которой развивается данное заболевание, чтобы лучше понять закономерности формирования его клинической картины. Другими словами, если в настоящее время развитие «малой» психиатрии находится в большой зависимости от уровня клинических знаний в области этиологии и патогенеза «больших» психозов, то есть все основания предполагать, что в будущем успешное развитие «малой» психиатрии будет содействовать более быстрому разрешению трудных проблем в области выраженных психозов.

Однако в настоящее время вопросы клиники, терапии и профилактики пограничных форм психических заболеваний еще значительно менее разработаны, чем клиника выраженных психозов. Эта отсталость объясняется не только молодостью данного раздела психиатрии, но и большей трудностью изучения причин и условий возникновения и развития пограничных форм.

Общие закономерности развития пограничных форм те же, что и выраженных психических заболеваний. Однако выявление этих закономерностей в каждом конкретном случае в пограничной психиатрии значительно труднее, чем в области «больших» психозов. Здесь более сильна опасность методологических ошибок в связи с большой сложностью условий развития болезненных состояний.

Советскими учеными — клиницистами, физиологами и патологами — всегда подчеркивалась опасность упрощенного понимания проблемы этиологии. Подчеркивая ведущую роль внешних вредностей в возникновении болезней, они в то же время отмечали большое значение «внутренних» факторов как в возникновении болезни, так и формировании ее клинической картины.

Так, И.В. Давыдовский пишет, что «невозможно дать определение болезни, исходя из внешней причины явления, причина болезни не равна действию». Он подчеркивает, что никакой фактор сам по себе не может быть причиной болезни. Такой причиной является всегда отношение организма к этому фактору и обратно. В то же время эти «внутренние моменты» отнюдь не представляют чего-либо стабильного, под воздействием внешней среды они претерпевают резкие изменения. К.М. Быков также выступает против элементарно упрощенного представления о болезни как о случайном эпизоде экзогенного происхождения. Он указывает на необходимость связи болезни со всеми предшествующими физиологическими основами не только соматической, но и психической жизни человека.

Разрешение вопроса о роли внутреннего фактора в возникновении и развитии болезни является особенно актуальным в области пограничных форм, так как роль индивидуальных особенностей личности (как одно из существенных условий возникновения патологического состояния) в «малой» психиатрии еще значительнее, чем в клинике больших психозов. Для понимания условий возникновения тех или других патологических реакций необходимо учесть в каждом конкретном случае склад личности больного, уровень его развития, его взаимоотношения в коллективе. У сенситивных субъектов, отличающихся большой склонностью к развитию конфликтных переживаний, патогенное значение может приобретать такая ситуация, которая для другого человека отнюдь не является «трудной». У личностей тревожно-мнительного склада под влиянием неудачного выражения врача возникает фобия, страх за свое здоровье; истерические реакции чаще наблюдаются у лиц с чертами инфантильности, повышенной внушаемости и самовнушаемости, с наклонностью к образованию гипноидных состояний. Таким образом, при многих формах психогенных реакций особенности личности имеют решающее значение. Они служат тем специфическим условием, при отсутствии которого патологическая реакция не возникает. Отсюда понятно, что при выяснении причин возникновения невроза и других психогенных реакций требуется большая осторожность, чтобы избежать упрощенного решения этого вопроса в духе механического монокаузализма. Для установления причины в каждом конкретном случае необходим не только тщательный анализ клинической картины патологической реакции, ее симптоматики и течения, но важно также выяснить и специфические условия, способствующие развитию болезни (особенности личности больного, его соматическое состояние в прошлом и в данное время, его преморбидный характер и т.д.). Наличие конфликтных переживаний у больного (лежащих в основе невроза), не может быть правильно понято без учета его общественных взаимоотношений.

При объяснении этиологии пограничных форм психических заболеваний возможны и другие методологические ошибки. Так, некоторые авторы, объясняя большую роль личности в происхождении психогенных реакций, придают «фатальное» значение патологической наследственности. И эти ошибочные взгляды постепенно преодолевались в исследованиях отечественных и зарубежных психиатров. В течение последних лет при анализе причинно-следственных соотношений в каждом конкретном случае больше внимания уделяется роли внешних факторов в происхождении заболевания. Такой положительный сдвиг во взглядах на этиологию психических расстройств, выражающийся в акцентуации роли внешних факторов, можно отметить в посвященных психиатрии детского возраста работах не только советских авторов, но и некоторых прогрессивных зарубежных ученых. Здесь следует назвать работы Трамера (Tramer, Швейцария), Эйе, Мишо (Heuyer, Michaux, Франция), Каннер, Десперт (Kanner, Despert, США), Санктис, Боллеа (Sanctis, Bollea, Италия), Вик (Wiek, Германская Демократическая Республика).

Необходимо, однако, учесть, что не всегда эта тенденция искать причину болезни в факторах внешней среды хорошо претворяется в практической деятельности. Такая тенденция может оказаться и реакционной, если она строится на ошибочной методологической основе. При неправильной исходной позиции, когда закономерности, определяющие развитие личности, трактуются в свете теории Фрейда или неофрейдизма и на первый план выдвигаются нарушения сферы инстинктов, резко меняется и трактовка понятия «среда» и «внешние факторы». В конечном счете причина болезни понимается неправильно, так как игнорируются общественные и экономические условия, в которых живет и воспитывается ребенок.

Методически неправильная позиция характерна и для того направления, которое носит название кондиционализма. Защитники кондиционализма утверждают, что для развития болезни необходимо наличие множества условий и нет единой причины. Эта теория также не соответствует клиническим данным, ибо при наличии многих патогенных факторов, предшествующих заболеванию, все же один из них является ведущим, служит производящей причиной, определяющей как возникновение психических расстройств, так и симптомы их течения. Остальные представляют собой лишь более или менее специфические условия, влияющие на развитие болезни.

В.М. Морозов справедливо указывает на связь кондиционализма с философией прагматизма и подчеркивает, что прагматическое направление нашло свое отражение и в психобиологической концепции Майера (Mayer).

Психическая болезнь, по мнению Майера, представляет собой сумму реакций личности, возникающих под влиянием многих факторов, взаимодействующих между собой.

Так же как и защитники кондиционализма, Майер не выделяет единой причины болезни. Нозологический принцип современной психиатрии Майер называл «догматичным» и предлагал устанавливать лишь типы патологических реакций. Тем самым стирается грань между патологией и нормой, между процессуальными формами психических заболеваний и психогенными реакциями, между неврозом и шизофренией.

Психобиологическая концепция, отрицающая наличие единой причины, не может способствовать правильному решению проблемы этиологии и патогенеза психических расстройств вообще и пограничных форм в частности. Такое понимание причин болезни не помогает врачу в его практической деятельности, не способствует раннему распознаванию болезни и не стимулирует в поисках дифференцированного метода лечения.

Затруднения, возникающие при обобщении клинических наблюдений в области «малой» психиатрии, объясняются еще и тем, что определение отдельных понятий в данном разделе психиатрии характеризуется большой расплывчатостью, отсутствует единая номенклатура. Эта нечеткость определений вполне понятна, так как при легких формах психических расстройств труднее провести грань между здоровьем и болезнью. Известно, что чем ближе к норме то или другое патологическое состояние, тем труднее дать ему четкое определение. Если учесть многогранность человеческой личности, многообразие отдельных индивидуальностей, сложность их общественных взаимоотношений, то становится понятным, почему отдельные клинические разновидности так называемой «малой» психиатрии не укладываются в определенную схему, почему так трудно создается общепринятая систематика психогенных реакций и психопатических личностей. Отсутствие общепринятой номенклатуры и систематики «малых» форм психических расстройств значительно затрудняет их клиническое изучение. Получается, таким образом, своеобразный порочный круг, который тормозит развитие научно-исследовательской работы в этой области. Одни и те же термины различными авторами употребляются неоднозначно, в одно и то же понятие вкладывается различное содержание, и психиатры перестают понимать друг друга.

Все сказанное по поводу трудностей исследования «малых» форм психических заболеваний было учтено, когда мы приступили к обобщению наших клинических наблюдений в области пограничной психиатрии детского возраста. Отдавая себе отчет в несовершенстве наших знаний в этой области и не надеясь в настоящем курсе клинических лекций разрешить эти трудные вопросы, мы все же считаем возможным представить наши клинические наблюдения в таком виде, как они есть, полагая, что они могут послужить фундаментом для дальнейшей разработки этих проблем. Одним из побуждающих моментов для нас было то обстоятельство, что наблюдения детской клиники (характеризующиеся большей элементарностью своих проявлений и более точными анамнестическими сведениями о причинах и условиях возникновения психических расстройств) могут быть использованы для того, чтобы ближе подойти к разрешению вопроса нозологической классификации этих форм. В настоящем курсе клинических лекций нами представлена такая попытка систематизировать психогенные реактивные состояния и психопатии не только по клиническим, но и по патогенетическим признакам. Хотя предложенная схема группировки ни в коей мере не должна расцениваться как нечто завершенное, она все же может послужить каким-то этапом, приближающим нас к нозологической классификации пограничных форм.

При изучении пограничных форм психических расстройств можно пойти двояким путем. Первый путь — «от болезни к здоровью», от «большой» психиатрии к «малой», второй — противоположный — от «здоровья к болезни». Первый путь является наиболее надежным, он был использован отечественными и многими зарубежными психиатрами. «Вся история психиатрии, — писал П.Б. Ганнушкин, — с очевидностью доказывает, что сначала изучаются и описываются более яркие, более заметные типы душевного расстройства», после чего легче понять и менее выраженные клинические проявления. При описании клиники психических расстройств у детей и подростков мы также выбрали этот путь от «большой» психиатрии к «малой» (первый том «Клинических лекций» посвящен выраженным формам психических заболеваний). Однако было бы неправильным полностью игнорировать и второй путь, дающий большие возможности изучать личность в ее взаимодействии с окружающей средой.

При описании отдельных клинических разновидностей пограничной психиатрии мы стремились использовать динамический метод изучения. Статический метод, когда много внимания уделяется изучению состояния больного и относительно мало течению болезни, оказывается несостоятельным и при изучении «больших» психозов (на это указывал и П.Б. Ганнушкин). Еще большее значение приобретает динамический метод при изучении пограничных форм психических расстройств, так как здесь клинические проявления могут быть правильно поняты только в аспекте их развития. Не приходится доказывать, что динамический метод особенно важен для детской клиники, объектом изучения которой является постоянно меняющийся, растущий детский организм.

Посвящая пограничным формам специальный том клинических лекций, мы руководствовались прежде всего большой актуальностью проблем «малой» психиатрии в детской клинике. Область пограничных состояний у детей значительно обширнее, чем у взрослых. Дети, страдающие легкими формами психических расстройств, составляют основную группу среди тех, которые нуждаются в психоневрологической помощи. По данным переписи, произведенной Е.А. Осиповой и С.Я. Рабинович в 1931 г., пограничные формы составляют до 70% всех психических заболеваний у детей. Изучение клинических особенностей «малых» форм психических заболеваний имеет чрезвычайно большое значение не только для психиатров, но и для школьного врача и педагога. Знания в этой области очень важны и для просветительной работы с родителями, для развития психопрофилактической деятельности врача. Они помогают и педагогу лучше дифференцировать методы педагогической работы в специализированных школах и детских садах, приспособить методику обучения к индивидуальным особенностям ребенка.

Таким образом, задачи врача, работающего в области «малой» психиатрии детского возраста, обширны и многообразны. Поэтому в курсе психиатрии детского возраста пограничным формам всегда уделялось больше внимания, чем в руководстве по общей психиатрии.

В области пограничных форм психических заболеваний различают самые разнообразные клинические разновидности: 1) реактивные состояния психогенной природы (неврозы, реактивные психозы, изменения характера под влиянием неблагоприятных условий воспитания; 2) различные формы врожденной или рано приобретенной нервности; 3) психопатии; 4) легкие формы умственной недостаточности.

Из перечисленных клинических форм мы остановимся в данном курсе «Клинических лекций» лишь на первых трех. Что касается клиники легких форм умственной отсталости, то мы считаем более целесообразным представить ее в третьем томе. Проблема олигофрении является очень важной в детской клинике и требует специального и подробного рассмотрения. В третьем томе будут представлены также данные об организации больничной и внебольничной психоневрологической помощи детям.

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС^®